Лидия Новак, 18 лет.
Студентка первого курса исторического факультета МГУ, кафедра археологии.
Родилась в Красноярске. Когда Лиде было 12, небольшая семья, состоявшая из отца, матери и ее самой, переехала в Москву, в квартиру, доставшуюся по наследству.
Не была отличницей в школе, с поведением тоже бывали проблемы, но до исключения не доходило. Все же девочка была хоть и легкомысленной, но увлекающейся натурой и умеющей держать ответ. А шило в одном месте удивительным образом являлось продолжением внутреннего стержня.
Выбор университета и факультета сделали родители, так как Лидия так и не смогла сама определиться между двумя своими кумирами: Индианой Джонсом и Дартом Вейдером. В итоге родители решили, что на инженера-конструктора авиа- и ракетостроения их дочь немного не дотягивает.

Это был вечер второго дня практики. После изнуряющей жары, которая бесновалась весь день, буквально с первых утренних лучей солнца и до самого его заката, вечерняя прохлада ложилась на кожу спасительным бальзамом. Первобытно-умиротворяющее потрескивание веток в костре и размеренный стрекот сверчков где-то совсем недалеко, гармонично сливались с неторопливыми разговорами, смехом и уютной мелодией перебираемых струн гитары. Главный мучитель практикантов, солнце, спустилось за резную кромку леса, выплеснув на прощание банку малиновой краски на потолок иссиня-черного неба, уже усеянного звездами. Запахи летней ночи, свежей травы, костра и гречки с тушенкой довершали ту самую атмосферу, которая потом будет не раз и не два вспоминаться на протяжении всей жизни, сопровождаясь ностальгической теплой улыбкой.
А еще утром вчерашнего дня, когда группа только добралась до места и узрела полянку на которой будет разбит лагерь, энтузиазм, который не покидал всю дорогу, поубавился. Перед взглядом простирался нетронутый пустырь с двухметровой травой. К тому же местные насекомые успели обрадоваться понаехавшей молодой и свежей крови, и не мешкая стали нападать. Их было так много и всяких разных видов, что убивая их, непременно возникало желание всех рассмотреть. Но была и приятная особенность этой местности, рядом с крепостью, в районе которой и должны происходить раскопки, и лагерем разлеглось озеро, с впадающими в него ключевыми источниками, бьющими маленькими, но от того не менее живописными водопадами прямо из оврага. Эти ключи были отличным источником питьевой воды. К тому же считались святыми, что придавало им особую ауру и ощущение какой-то незримой энергетики, пропитавшей здесь буквально каждую травинку, каждый камень. Безмолвным спокойствием над своей зеркальной гладью, нарушаемой только невесомо скользящими по её поверхности белыми лебедями, встретило Городищенское озеро студентов, отправленных за водой, заставив забыть на время о своих шумных шутках и подколах друг над другом. Тем временем небольшой лагерь практикантов, примкнувший к основному волонтерскому, облагородился, оброс палатками, задышал жизнью. Утомленные переездом и обустройством городка все практически сразу после ужина отправились спать.
На следующий день предстояло много работы, но это того стоило. Основная работа была — снимать дерн с каменистой почвы. Приходилось практически «зубами грызть землю». Но когда самое сложное было уже позади, появились первые находки. Это были различные отщепы и кусочки керамики. Незабываемые впечатления, найдешь, перебрав не один килограмм земли какой-нибудь крохотный кусочек, подходишь к Антону Викторовичу, спрашиваешь: «Антон Викторович, это оно?!», — с абсолютно невозмутимым видом он отвечает: «Ууу, какая интересная находка… может быть даже уникальная…», — и выбрасывает ее.
Дальше был усталый вечер с ужином, но и с бурными обсуждениями, спорами и дискуссиями по поводу немногого обнаруженного. И вот теперь уже совсем поздно, и красочный закат уже закончил своё представление. У костра остались те немногие, кого не вырубил выматывающий день и те, кто не желал пропустить повод отметить успешное начало практики.
- Ну что, достали? - тихо и без палева спросил один из парней у костра у парочки, будто невзначай подошедшей со стороны посёлка.
- Да, наливайте, - по кругу пошли алюминиевые чашки, предназначенные для чая, но не с чаем, а кое с чем погорячее.
Заполучив свою кружку, Лида плеснула в неё сока, чтобы хоть немного перебить самогоновый амбре. Но ради таких душевных посиделок согласна была и на подобный ядерный коктейль. Вот так сидели, болтали, забористей уже шутили и громче смеялись. Тепло обволакивало снаружи и разливалось внутри, а усталость странным образом отступала куда-то за кулисы, уступая место душевному подъему и воодушевлению.
- Тщщ, Антон Викторович идет. Прячь все, - и правда, между палатками показался знакомый силуэт, приближающийся к маленькому припозднившемуся шабашу, наверное, чтобы разогнать чертей надоедливых по палаткам. В суматохе конспирации в руках у Лиды оказалась бутылка, которую она, мало задумываясь, сунула во внутренний карман ветровки, надеясь, что пронесет.